— Уже лучше! Но все равно… еще — не то!

— Ай! Ой… Ваня… ну что же ты… потише! Не так… сразу!

Но постепенно дело пошло на лад! По звукам и движениям Таньки, он понял — «На правильном пути, товарищи!».

Почувствовав, что — все… еще и… вот-вот! Снова развернул ее к себе, и с силой наклонил:

— Рот открой! О-о-о… как же… хорошо!

Постоял так, чуть покачиваясь…

Танька выпрямилась, утирая губы и подбородок:

— Дурак! Вот же… дурак какой! Фляжку дай, хоть рот… прополощу!

— Что-то ты в прошлый раз… не говорила, что не нравится?

— Ты в прошлый раз не был таким грубым!

К его удивлению, девчонка не стала выплевывать коньяк, а проглотила. Потом подумала — и сделала еще пару глотков.

— А шоколад остался? Дай закушу… А то сейчас… опьянею, — Танька продолжала «дуться».

— Ну и хорошо… Мы же только начали, успеешь протрезветь!

— Ага! Молодец какой! А в общагу я как пройду? До одиннадцати вернуться надо!

— А что — через окна не судьба залезть?

— Как залезть-то? На первом этаже — решетки! А до второго — попробуй доберись! Высоко…

— Да я тебя подсажу?

— Да? Точно подсадишь? Смотри — там высоко!

Получив заверения в его искренности, Танька повеселела:

— Ну тогда ладно… Давай еще? Только… не так грубо, хорошо?

Косов постарался не быть таким грубым. Правда — хватило ненадолго! Подмял под себя девчонку, вошел грубо, резко…

— Ай! Ну что ты опять-то… Больно! Не так резко… не надо…

Но уже через пару минут:

— Да… вот так! Еще! Ох! Еще…

Она сидела на нем, покачивалась, чуть приподнимаясь:

— Что-то ты сегодня… как с цепи сорвался! А вот так мне… хорошо!

Иван приподнялся на локтях, нашел ее губы своими губами, взял ее за попу и резко опустил вниз, прижал:

— А-а-х-х… ну что же ты опять-то… хотя… пусть… хорошо!

Было не понять — или она опьянела, и поэтому стала более раскованной и нежной одновременно… Но не забывала в кульминационные моменты соскакивать с него и приникать ртом. Уже была не против!

«Да… беременность для балерина — это полная жопа!».

Сколько прошло времени — он не знал. Было темно. Хотя — как темно? В конце июня в Сибири по ночам особо темно не бывает. Так… густые сумерки.

— Ну и как ты себе это представляешь? Как ты меня подсаживать будешь? — обратилась к нему Танька.

«М-да… потолки тут высокие, что есть — то есть!».

Окна первого этажа, забранные решетками, поднимались… метров до трех! Потом… потом — еще метра полтора… даже — больше… около двух! И окна второго этажа, куда им и нужно было попасть.

— Ищи свое окно! Не будем же мы ломиться через соседей. А как? Посмотрим…, - задумчиво смотрел на преграду Косов.

— Да что его искать? Вот оно! — ткнула Танька рукой в окно ближе к углу здания.

Хорошо, что окна ее комнаты выходили во двор здания. Было тихо, только с улицы изредка доносился шум проезжавших машин. Редко доносился. А народ… народ уже давно спал — завтра же на работу! Но все равно — разговаривали негромко, не сказать, чтобы шёпотом.

— Ага… слушай, а где у Вас вахтер сидит? Далеко? — спросил он у девушки.

— Далеко! Вон там, где-то… на входе в здание. У нее там же и топчан стоит, за загородкой, — Танька махнула рукой куда-то «втустепь».

— А здесь что? Вот под Вами на первом этаже? — указал он на интересующие его окна.

— Здесь? Здесь — кастелянная, здесь склад какой-то… А здесь… у-у-у… кабинет комендантши! — потрясла кулачком Танька.

Она была вообще в таком… интересном состоянии. Толи пьяная, толи сонная, толи расслабленная до предела. Похоже — девица словила дзен!

— К-х-м-м… так это же прекрасно! А скажи-ка мне… красавица… А к Вам часто в окна лазят? — опять поинтересовался он, пробуя на прочность решетки окон первого этажа.

— К нам? К нам вообще не лазят! — «как-то грустно у нее получилось!», — А вон там… там, бывало, раньше, лазали! Ну помнишь — я тебе рассказывала, что у нас эти… кобылы из филармонии живут? Ну — которая хвасталась, что с Калошиным крутит? Вот… к ним лазали парни. Но потом кого-то поймали, и их предупредили, что, если еще хоть раз — выселят! И все… больше не лазят…

«Похоже… подруга Игорька… тоже — затейница та еще! Х-м-м… а подруга подруги Игорька? Интересно… меня же приглашали сюда, тогда… перед концертом! Но — видно не судьба… Просто времени на всех не хватит!».

Косов на взгляд оценил высоту до окна второго этажа, потом — перевел взгляд на подружку, которая высоким ростом похвастать явно не могла.

«Даже если я подниму ее на руках… на вытянутых вверх руках… Вопросов много! Во-первых — смогу ли я ее так удержать? Ну… допустим — смогу! А сможет ли она так устоять? А вот — не факт! Тогда что? Тогда…».

— Танюшка! А ты сможешь сейчас… залезть ко мне на спину, и руками обхватить меня за шею, а ногами — за поясницу? — как она в таком состоянии — цепкая ли?

Девчонка икнула, подумала, и кивнула:

— А чего там не смочь? Смогу!

— Ну… тогда — давай, как-то надо твою соседку разбудить, чтобы она окно открыла! Как, кстати, зовут ее?

— Кого ее? — не поняла Танька.

«У-у-у… похоже все-таки — окосела!».

— Соседку твою… как зовут? — тихонько спросил Косов.

— А тебе зачем? Ты на нее… навелся, что ли, как ты говоришь? — прищурившись, с подозрением, спросила Танька.

— Тань… послушай! Ну ты чего, а? Я ее и не видел ни разу! Как бы я на нее навелся?

— Откуда я знаю… как? Ик! Ты кобель известный… вон и Елену кроешь… и Ритку… сучку эту рыжую… и меня! Может ты… это… дистанционно! Вот!

— Нет… я не навелся на нее! И таки да! Мы же с тобой… только что! И несколько раз, если не помнишь! Мне сейчас это зачем? Я просто тебя хочу в комнату поместить…

— Ага… понятно! Кобель! Меня — в комнату… а Машку… значит — того!

— Так ее Маша зовут, да?

— Ну а я что говорила — кобель! Уже и на нее слюной капаешь, да? Вот же ты… А может… может я сама… еще хочу? Может мне — мало было?

«Похоже назревает женский бунт… пьяный, бессмысленный и беспощадный! Как-то надо… побыстрее все это… и сваливать! Или еще плеснуть ей граммов этак сто… и она бы ушла «баиньки». Но — где взять-то?».

Косов пошарил под